Кошачий блог

Да, опять про них. Потому как вспомнить-то больше и нече. Может и есть чё, только не вспоминается((

Они приехали, когда я школу закончила. Вроде. Ну, где-то так. Умные люди сразу внимание обратили. Не, я-то в самом конце их пребывания. Да и то, это они меня привлекать стали маханиями из проезжавших машин и автобусов. Я, как честная комсомолка, хотя, к тому времени уже комсомол кончился. Так вот, я держала глухую оборону поначалу. Не реагировала никак. Хотелось, конечно, как рассказывали, щедрых подарков и любви неземной, но тянула что-то. Зато потом, как пошла, так и не остановить было.

Я к чему про умных-то вспомнила? И почему себя тут упомянула-то? А всё потому, что умным действительно дарили щедрые подарки. Ну, а не умным, сами понимаете, так себе подарочки.

Так вот. Умным дарили евроремонт, мебель, машинки-автомат, круизы и, вообще, увозили с собой навсегда.

К чему я опять вспомнила? Да, увидела про машину-автомат с сушилкой и вспомнилось)) Кстати, у Сержи в яслях воспитка была одна. На то время в годах для меня считалась. У ней сын был почти мой ровесник. Так вот, она, как раз, и получила все эти подарки. При живом муже. Уметь надо быть такой умной)) И смелой.

Не, взамуш он её не взял. Женат, сказал. И дети.

А все остальные подарки он ей подарил)) И она хвасталась. Среди своих.

Вот, обижаются некоторые на звание " дебил". Я и сама обижалась и обижаюсь. Но!!! В этом ярлыке огроменный плюс. Мне, как дебилке не дано было понять, что родственница моя, не такая уж и далёкая, говоря сыну про меня, обнимая меня одновременно, но лицом повёрнутая к нему:

- Вот, сынок, ещё одна дальняя родня. - При этом скривилась и досказала: - " Вот, такая вот родня!"

А я всё переживала раньше из-за её слов, что я родня дальняя-дальняя, даже неизвестно какая дальняя. Всё ворочалась и вела внутренний диалог с ней. Репетировала, что вот я выступлю на следующих поминках. Что родня я не такая и уж и дальняя, насколько ей бы хотелось. А потом вдруг картинку представила, как мы вышли все из рэсторана, где поминки справляли, как я, попрощавшись с племянницей, осталась одиноко ждать такси, а они, между собой родня очень близкая, собравшись в кучку, смеялись над чем-то своим. Я стою, стою. Жду, жду. Топчусь. Мне неудобно, к ним подойти я стесняюсь. Они не обращают на меня никакого внимания, у них свой междусобойчик. И вот, троюродный брат, которого я за брата совсем не держу, в голове моей так и не уложилось, что у меня есть ещё родня, кроме тех, кого я с детства знаю. В общем, он заметил, что я стою одна и никуда не двигаюсь. Подозвали, предложили довезти, а тут и такси не вовремя подъехало. Или, наоборт, вовремя.

Вообще, тётка держала меня за ненормальную. Мою парапрогнозию никто не признаёт. И последствия послеоперационные. Легче относится ко мне, как к полной дебилке. Не, я переживаю, но переживаю со временем этот факт от очередных людей. Вот и в этот раз сей факт не позволил мне понять, что в лицо одно, а за глаза другое. Я, правда, считала, хоть и удивлена была безмерно, что сестра, оказывается, простая тётка и даже сердечная. Помятуя нашу первую с ней встречу, когда она меня в упор не желала видеть. Ну, может я себя накручиваю, как всегда. Легче надо ко всему относится, не раз слышала я на свои переживания.

Вот, может быть. Я сказала, вообще-то, что мне с ними детей не крестить. А сама давай накручивать дальше. Дебилка, чё(((

Машка Митяшева возникла в моей жизни, когда одноклассница Верка позвала после школы съездить с ней в Мохово покормить кур. Вообще-то, это получилось не после уроков, а отменили какой-то урок, а с остальных мы сбежали. Я, как дура, сначала согласилась, но потом всю дорогу маялась, что неправильно поступила.

В автобус мы еле влезли. Там ехали люди на вахту в грязных вонючих робах и было обеденное время - автобус набит битком. Хотя все автобусы моего детства всегда были набиты битком и ехали скрипя от натуги из-за перегруза.

В общем, вытолкнули нас в чистом поле. Типа это негласная остановка. И чапали мы по сырому полю долго и намочили ноги. Сначала Верка показала мне их старый дом, где раньше жила бабушка. Ну, и они в придачу. Потом повела в новый. Там кури и ходили. А я всё переживала, что время идёт, пора бы уже и из школы домой вернуться, а Верка неспеша ползала, меняла курям воду, насыпала комбикорм. Чё-то рассказывала, но у меня в голове только тревога от совершённого неправильного поступка.

После она снова меня звала. Понравилось. Типа одной скучно. На самом деле там маньяк ходит и... А что, если она будет не одна, то маньяк испугается? Ха! Ему даже лучше - сразу две малявки. О том, что хитрая Верка слиняет и под раздачу попаду именно я, я и не подумала. Тогда. А сейчас сообразила к своему горю. Горю, что так часто меня могли и подставляли. И счастью, как много раз хранитель спасал меня. К слову, после той поездки я больше никогда не ездила с ней, ни за какие коврижки. Она же использовала разные методы, чтобы меня заставить. Я ж на всё велась, принимая за чистую монету.

Вот тут-то и появилась Машка, её соседка и подружка. Бывшая соседка по Мохово. Машка училась на год старше, была смешливой и всякой такой хорошей. Мы иногда встречались, здоровались. Иногда перекидывались несколькими фразами. Для меня было очень ценно, что со мной кто-то общается. Радостно. Но получалось это не всегда. Иной раз Машка делала вид, что не замечает меня. Смотря кто был в этот момент рядом. Если девочки попроще, то да - улыбка и несколько слов. А когда дамы повыделистей, то она меня не знала.

Помню, когда кончала институт, то встретила её беременную. Разговорились. Она такая радостная. Мужа нет, рожает одна, но не горюет.

( Collapse )

Вот все говорят - " весна, весна". А у Таньки весенняя лихорадка была круглый год. 

Так как была она дочерью школьной химички, что, само по себе, факт очень даже значимый, то все события, происходящие с ней, имели особый налёт. 

Ещё она была по-настоящему красива. Белокурые вьющиеся волосы, синие глаза, алые губы, точёная фигурка. Многие бы парни хотели с ней дружить. Но, к сожалению, Таня знала про эти обстоятельства и вела себя соответственно. Воображала, задирала нос, разговаривала не со всеми, а если с кем и говорила, то делая одолжение, сквозь зубы. 

Такое поведение отталкивало от неё людей. Так что, подруг у неё, как таковых, и не было. Так, соседки по дому, по совместительству - одноклассницы. Длинные, костлявые, несуразные. Завидующие ей. Ну и наличие мамы-химички имело значение в той дружбе.                                                                                                                                                                                                          
                                                                                                                                                                                            А хотелось Танюше и поклонников. Очень хотелось. Чтоб оценили все её неоспоримые достоинства. Чтоб звонили, ходили, проходу не давали. Так хотелось. Так хотелось. Да таких, чтобы и ей нравились. А, такие-то, простые одноклассники-льстецы и подлизы, они, конечно, имелись. Но. На фиг они сдались? На них она, по традиции, не обращала никакого внимания. Вот кто нравился, те не считали её какой-то особенной. 

Помимо прочих достоинств, она была начитанна, занималась в танцевальном и музыкалке, умела шить, вязать, стряпать тортики. И, вообще, была потенциальной идеальной женой. Тока никто этого не замечал. Кому бы нужно.

Как-то летом, в том возрасте, в котором уже невозможно терпеть равнодушие особ противоположного пола, свезло Танюше попасть в пионерский лагерь. Только у старшего отряда, в который она подходила по годам был статус уже не пионеров. В общем, да. Такой вот возраст.

И там всё сложилось воедино. Её бешеное желание нравиться тому, кто нравится ей. Тот самый возраст. Некая удалённость от родителей и, следовательно, свобода. Ну и, лето, солнце, Кама. 

Она влюбилась. А он взял, да и ответил ей взаимностью. Что тут началось. Ей снесло крышу. Она желала безраздельно владеть его вниманием. Каждую минуту. Каждую секунду. Она всегда была с ним рядом. Караулила с утра и после тихого часа под дверью его комнаты. Ревела от каждого его разговора, каждого взгляда на другую девочку. Вся её подушка окрасилась в цвет туши для ресниц. Соседки-подружки-одноклассницы потешались потом осенью во дворе, рассказывая, что никакая Танька не королева, а самая обыкновенная дура.

А он не замечал сначала её мучений. Потом, когда узрел, даже наслаждался своим влиянием. Но быстро устал от этого, стал избегать её и прятаться. Позже, к школе, всё устаканилось. Он ведь тоже учил и сдавал химию. Такая любовь-дружба была очень выгодна для него. 

 Она стала более уверена в себе, ещё более уверена в своей неотразимости и не обращала никакого внимания на реакцию окружающих на своё поведение. А поведение...                                                                                                        

Любовь  идёт всё время по нарастающей. А в юности она идёт семимильными шагами. И не все могут подождать более благоприятных обстоятельств, более подходящего для любви времени.                                                                              

Я к чему это? К тому, что в советские времена нужно было обладать каким-то особенным статусом для того, чтобы, не скрываясь, проявлять то, что чувствуешь сейчас. Не скрываясь. Не боясь, что кто-то что-то скажет.                                                                          

Этот статус у Тани был. Я уже говорила про её маму) Ну, у кинотеатра они целовались, не могли удержаться, это ладно. А вот на пляже, летом, когда обнажение максимально и башню у мужиков порой сносит, там поцелуи были более откровенны. И не только поцелуи.                                                                                                                                                

После восьмого он ушёл в училище. Нет, они продолжали встречаться. Но всё реже и реже. У него появился иной круг общения. Она вдруг осознала, что это не её круг. И он какой-то рабочий в будущем, в мазутной робе, с грязными ногтями. 

Следующим летом на школьной отработке, которая длилась почти месяц, и во время которой они жили не дома, а в двухэтажных зданиях, во время учебного процесса служащих общагой для учеников из деревень, снова пришла любовь. Другая. И опять взаимная. 

Правда, отработку-свободу подпортило некое обстоятельство. Одна из девочек из параллельного оказалась беременной. Педколлектив всполошился. Такое событие. А ведь он приходит сюда к ней. Ну, к той, которая беременна. Всех привели в состояние смирно и не сметь. Какая уж тут чувственная школьная любовь... Но. 

Их любовь продолжилась. Несмотря ни на что.

Она оказалась долгой.                                                                                                                                                      

Он учился в параллельном, поэтому до конца школы.                                                                                                      

Она даже ждала его из армии. И он не имеет даже высшего образования. И приходит с работы в промасленной, прожжённой сваркой робе. У него грубая кожа на руках. И не только. Щетина. Он нещадно курит. 

Семья. Двое детей. До сих пор живут. Всяко. Ведь её замашки с детства остались с ней. Она не со всеми подряд общается. Если приходится снизойти до общения с теми, кого обычно не замечает, то всегда в одолжение. Всегда свысока.

И всё так же красива.

" Странная женщина, странная..."